Труппа Театра им. Леонида Якобсона показала премьеру балета «Спящая красавица» на сцене БДТ им. Георгия Товстоногова.
Новый спектакль получился очень ладным. Он выточен балетмейстером Жаном Гийомом Баром идеально по размерам и возможностям труппы. Он красив благодаря оформлению Ольги Шаишмелашвили. Он хорошо (неожиданно хорошо) станцован.
Это не экспериментальный проект, скорее в точности наоборот – Театр им. Л. Якобсона рассчитывал получить и теперь обладает «классической» постановкой, отвечающей зрительским ожиданиям. По всем признакам балет ориентирован на кассу. «Спящая красавица» уже одним названием и упоминанием о Чайковском на афише становится необычайно привлекательна для туристов; спектакль идеален для семейного просмотра. Но классическая «Спящая красавица» – балет коварный, для артистов чрезвычайно сложный, изматывающий и требующий безошибочного исполнения, идеальной выучки и опыта закалки классикой. Это балет о труппе, на который руководитель театра Андриан Фадеев едва бы решился, не будь уверен в силах своих артистов. Так что под видом чисто коммерческого предприятия, перед нами иное – презентация Фадеевым результатов пятилетней работы на посту главы балета – его труппа в полной комплектации (от премьеров до кордебалета), в прекрасной форме, в красивом обрамлении спектакля.
Когда в 2011 году Фадеев в расцвете артистических сил, в 33 года, оставил сцену Мариинки ради руководства Театром им. Л. Якобсона, едва ли кто-то ожидал, что ему столь хорошо удастся эта новая роль. Вот уже несколько лет театр выпускает премьеры, на которые хочется ходить, потому что это предвещает новые, интересные впечатления (что при недавнем состоянии балета в Петербурге казалось чудом). Фадеев привлекает к работе начинающих балетмейстеров и предоставляет карт-бланш на постановку. Театр получает оригинальные спектакли, а не перекупает старые. Репетировать классический репертуар, вести уроки Фадеев приглашает в том числе экс-артистов Мариинского: здесь работают Юлия Касенкова, Дарья Павлова, Никита Щеглов, Сергей Вихарев. У него отличный кордебалет, в лучших петербургских традициях. Фадеев прикладывает усилия, чтобы отношение к его театру менялось, чтобы его артисты танцевали лучше и лучше. (Говорят, на репетициях он невероятно требователен и строг). Последние пять лет труппа наращивала силы, училась исполнять разную хореографию. И вот подобралась к Эвересту балетной классики, к «Спящей красавице».
Работавший над новым спектаклем Жан-Гийом Бар – хореограф в России почти неизвестный, но с безупречным для этой постановки танцевальным прошлым: некогда этуаль Парижской оперы, достигший вершины карьеры благодаря партии Дезире в «Спящей красавице» Рудольфа Нуреева. Для Нуреева, как известно, танцевавшего этот балет в Кировском театре в Ленинграде, он был основой балетмейстерских фантазий. Так что право такого «породистого балетного француза», как Бар, вмешиваться в историю «Спящей красавицы» на русской сцене не вызывало сомнений. Не в пример тем, кто в России страстно негодует о загубленном наследии Петипа, балетах, исковерканных за советские десятилетия разнообразными переделками (павших «до положения безотказной девушки», как писала критик Юлия Яковлева), Бар заявил, что совершенной считает мариинскую версию Константина Сергеева и в своей работе будет опираться на нее. Объем вмешательств в «канонический текст» он свел к минимуму, а необходимые с его точки зрения перемены, провел аккуратно, мягко вписав в музыку.
В своем балете Бар уделил больше внимания рассказыванию сюжета. Поэтому цитаты «из Петипа» все-таки пришлись в пору: так первое действие открывает пантомимная сцена вязальщиц. В новом спектакле появляется пред-пролог, в котором Флорестан выгоняет Карабос из ее замка и присматривает себе в жены красавицу, будущую мать Авроры. Карабос мстит вовсе не за то, что не была приглашена на праздник, а за давнюю обиду. И нарисована не средоточием зла (кстати, у Бара эта роль отдана танцовщице), а оскорбленной женщиной, хотя и одной из фей. Она, поднявшаяся на пуанты под стать фее Сирени, изъясняется резко, гран батманами, и похожа на Королеву в «Алисе» Кристофера Уилдона, хоть и не столь харизматична. Что касается хореографии – новые штрихи в большинстве своем сделаны сообразно численности и составу труппы. В Вальсе цветов и Сарабанде сокращено число танцевальных пар, упразднены «детские» выходы, феи выходят в сопровождении кавалеров. Эти и все другие точечные метки новой редакции пропадают в бездне многочисленных версий балета, кажутся давно где-то и когда-то уже случившимися. Но театру Якобсона это «среднестатистическое», почти мариинское, кажется, и было нужно.
Приладив балет к труппе, Бар, однако, не стал облегчать хореографию хрестоматийных сцен. Исполнительница Авроры должна провести труднейшее Адажио в первом акте, собрав от женихов положенное количество цветочков. На своих местах дуэты и вариации героев сказок (за исключением сцены Людоеда с Людоедкой и Мальчика-с-пальчика с братьями, зато есть танец Золушки с Принцем), фей и драгоценностей. Исполнителю Дезире предписано в вариации исполнять травмоопасные кабриоли вперед и с правой и с левой ноги, серию двойных туров en l’air, причем одинаково хорошо en dehors в обе стороны. Выстраивая спектакль адекватным возможностям труппы, Бар понимал, что на сегодняшний день возможности эти очень высоки.
Сравнение с Мариинским, постоянное в разговоре о премьере и о буднях труппы, всплывает навязчиво. Но оно неслучайно – над Театром им. Л. Якобсона постоянно нависает тень гиганта. Андриан Фадеев, в интервью заверяющий в том, что его театр к уровню Мариинского балета даже не стремится, хитрит. Вся стратегия его руководства труппой свидетельствует об обратном. Высокая планка обеспечивает высокий результат.
Вита Чушкина
