Вечер, знаменующий 50-й сезон Театра балета им. Леонида Якобсона, открылся миниатюрами мастера. Стараниями художественного руководителя Театра Андриана Фадеева они сохраняются в живом, но при этом аутентичном, виде. Сохранение наследия, особенного якобсоновского, рассчитанного и поставленного на определенных артистов и их актерскую индивидуальность, – задача непростая. Недаром Матс Эк, создав прецедент, в свой семидесятилетний юбилей изъял все свои спектакли из репертуаров мировых театров, объяснив это невозможностью контроля за качеством исполнения. Театру балета повезло дважды: Якобсон оставил миниатюры труппе, а педагоги-репетиторы коллектива, в прошлом – артисты-ученики хореографа (собственно, именно те творческие единицы, на которые мастер ставил свои шедевры), прекрасно знают, как научить молодежь танцевать по-якобсоновски.
К юбилею коллектива приурочили премьеру балета британского хореографа Дагласа Ли на музыку Игоря Стравинского «Жар-Птица», показанную в третьем отделении. Первые два были отданы миниатюрам Якобсона. Знакомством с Дагласом Ли российская публика обязана худруку Пермского балета Алексею Мирошниченко, впервые пригласившему балетмейстера для совместной работы в 2011 году. Тогда был поставлен Souvenir (музыка Г. Брайерса), тут же номинированный на «Золотую маску», а в 2014 последовала еще одна совместная работа – «Когда падал снег» (музыка Б. Херманна), получившая-таки Российскую национальную театральную премию.
«Жар-Птица» Фокина, украсившая «Русские сезоны» Дягилева, после неторопливо-роскошных балетов Петипа выглядела верхом минимализма. Еще более минималистичным сделал свой спектакль Даглас Ли: сказка превратилась в новеллу о Жар-Птице (Алла Бочарова), которую все стремятся заполучить для того, чтобы использовать магические возможности её оперения: свечение перьев героини обеспечивают десятки софитов, встроенных в перемещающиеся по сцене мобильные прямоугольники. Кащей (Андрей Сорокин), во фраке и с цилиндром на голове, напомнил Безумного Шляпника из «Приключений Алисы в Стране чудес» Л. Кэрролла; его смерть заключена не в яйце, а в голубом воздушном шаре, всюду сопровождающем злодея. Войско Кащея (названное в программке «Демонами») напоминает единого во многих лицах Агента Смита из легендарной кинотрилогии «Матрица». Царевна (Елена Чернова) и ее подруги запечатлели готический внешний вид (пышные черные юбки и черные же короны на головах) и символ русской женственности – плывущий шаг, визитную карточку ансамбля «Березка». Наиболее традиционно сценографически (брюки и футболка без рукавов) решен Иван-Царевич (Денис Климук) – герой без страха и упрека, побеждающий Кащея.
Концептуальность идеи, положенной балетмейстером в основу сюжета, предлагающая зрителю спектакль о некой Птице счастья, у которой каждый иван-царевич норовит оторвать перо, примирила с однообразием сложного хореографического текста, доминантой которого стала «обратная волна». Пластика, для академических артистов непростая, в полной мере освоена труппой. Танцовщики выглядели, а самое главное, чувствовали себя внутри нее вполне органично.
Но главными героями вечера для автора все же стали миниатюры Якобсона и их исполнители, а также люди, чье присутствие ощущалось в каждом движении их подопечных – педагоги, работавшие с танцовщиками: Татьяна Алексеевна Квасова и Александр Александрович Стёпин.
Именно на Татьяну Квасову и Игоря Кузьмина было поставлено сложнейшее Pas de deux, рассчитанное на запредельную виртуозность артистов. Любые технические каверзы они превращали в фейерверк отточенных па.
Блестяще исполнили номер София Матюшенская и Андрей Сорокин: смело и самозабвенно подчинили себе всю техническую сторону дуэта, но кроме этого, прочувствовали его дух, дух того, якобсоновского, театра – молодого, дерзкого, новаторского.
Прекрасны были и «Влюбленные» в исполнении Дарьи Беловой и Лоуренса Ламберта, со всем азартом молодости и искренности преподнесшие веху в творчестве Якобсона – тему национальной идентичности. Миниатюра изобилует нюансами, без освоения которых не удастся полноценно «заговорить» на придуманном Якобсоном хореографическом иврите. Совершенно свободно чувствовали себя в этой национальной среде молодые артисты, покорившие зрителей погружением в мир трогательной беззащитной первой любви.
Монументальный в своем трагизме «Свадебный кортеж» и сейчас поражает свободой режиссерской мысли и образностью хореографии. Он как основа огромного балетного древа – на корнях этого гиганта прорастала хореография всего XX века и, разрастаясь кроной, приносила новые плоды. Возможность зазвучать в полный голос дали миниатюре молодые артисты Ольга Михайлова (Невеста) и все тот же Лоуренс Ламберт (Бедный жених). Австралиец, воспитанный в стенах Академии русского балета им. А.Я. Вагановой, – настоящий клад для театра, учитывая то, с каким старанием и скрупулезностью артист подходит к созданию образов и воспроизведению хореографического текста.
Смену поколений – непростое время для любого театрального коллектива – труппа преодолела и, кажется, на наших глазах ею пишется новая глава книги жизни Театра, в эпиграфе которой всегда будет наследие Якобсона.
Вероника Кулагина
