Пиковая драма: балет по повести Пушкина опоздал на 80 лет
Известия
Варвара Свинцова
12 декабря 2019
Аргентинский хореограф представил в Петербурге свое видение русской классики.
Лиза не утопилась, но ушла к Елецкому; Германн не стрелялся, а тихонько перекладывал карты, сойдя с ума... Новое прочтение «Пиковой дамы» представил в Петербургском театре балета имени Леонида Якобсона хореограф из Аргентины Иньяки Урлезага. Также среди авторов — Эцио Фриджерио, художник-постановщик, имеющий статус живого классика, и его супруга Франка Скуарчапино, художник по костюмам.
Пушкинские сюжеты знают множество балетных воплощений. Расцвет драмбалета на отечественной сцене, когда хореографическому искусству было рекомендовано породниться с высокой литературой, начался «Бахчисарайским фонтаном», а завершился «Медным всадником». Но даже тогда на «Пиковую даму» не замахивались. То ли из почтения к тайне, заключенной в повести Пушкина, то ли из уважения к опере Чайковского, или чтобы избежать сравнения с постановкой Всеволода Мейерхольда в Малом оперном театре, который решил проверить оперу ее литературным первоисточником. Легендарный спектакль 1935 года стал началом того, что принято называть «режиссерской оперой», и подтвердил, что для русской культуры соотношение смыслов в повести и опере — часть национального культурного кода. Много позже к «Пиковой даме» рискнул обратиться крупнейший французский хореограф Ролан Пети, он поставил два разных балета для уникальных артистов — Михаила Барышникова и Николая Цискаридзе.
Дилемма «повесть – опера», вероятно, известна и Иньяки Урлезаге. Используя музыкальное попурри на темы Чайковского и не отступая от последовательности оперных сцен, кое-что он все-таки хочет сделать «по Пушкину». Имя героя в программке прописано с двумя «н», как в повести (тогда как у Чайковского — с одной), правда, сдержанностью и сумрачностью литературного Германна байронический красавец (Андрей Сорокин) не обладает. Он несдержан в жестах и склонен к пьянству, в финале не стреляется, а тихо сидит, перекладывая карты-картонки.
С Лизой (Алла Бочарова) вообще всё хорошо: вроде она и пыталась броситься в канал, но по счастью мимо проходил безответно влюбленный Елецкий в цилиндре, и в его руках девушка, видимо, найдет свое счастье. Графиня (Светлана Свинко) на балу прохаживается с прямой спиной, потом в спальне под грузом лет сгибается и еле перебирает ногами, опираясь на клюку. Германн, ворвавшись, опрокидывает чашку, она возмущается, ударяет незваного гостя по лицу. Это для нее настолько сильное потрясение, что она уже почти умирает, но Германн, благородный человек, добивает ее с помощью пистолета.
Пересказывая историю трех карт, Урлезага не бьется над тайнами «Пиковой дамы», он их игнорирует, освобождает от мистики, эротики, загадочного дыхания смерти. Стихия игры ему тоже незнакома — никаких постмодернистских забав или аллюзий, лишь скудный набор танцевальных па и шаблонных приемов, против которых и товарищу Фурцевой нечего было бы возразить. Но если бывшему премьеру театра «Колон» и Английского королевского балета простительно не заморачиваться культурным кодом и прочими премудростями, то остается вопрос, почему этим не озабочен художественный руководитель театра Якобсона.
Эта «Пиковая дама» опоздала примерно на 80 лет. Появись нечто подобное, когда драмбалет безраздельно царствовал на сцене, можно было бы рассчитывать хотя и не на Сталинскую премию, но на одобрительный абзац в газете «Правда»; спектакль похвалили бы за то, как убедительно он разоблачает пороки прогнившего старого мира — азартные игры, пьянство и бытовое насилие.
